толчками. Адреналин бьет нам обоим в мозг.
Мои глаза бродят по влажным алым губам. Вздыхаю громко. Проглатываю застрявший в горле ком.
Облизываюсь, глядя как на девичьей шее под тонкой молочной кожей пульсирует венка. Впервые замечаю родинку справа.
Раньше я не позволял себе разглядывать девчонку в упор.
Наташа касается моего лица красивыми длинными пальцами.
– Ты не побрился сегодня…
– Па-па, – недовольно тянет Лиля, что за цирк вы здесь устроили?
Прихожу в себя. Мой взгляд меняется. Из нежного, раненного любовью зверя превращаюсь в холодного циничного колючего рысака.
– Едем, – говорю низким немного охрипшим голосом, давлю на газ, выезжаю за ворота.
– Оденься! – командую девушке, показывая глазами на платок и очки.
Какой же я мерзавец двуличный. Пять минут назад сам был готов раздеть ее, а сейчас делаю вид, что она вела себя неподобающим образом.
Впервые осознаю, что во мне борются два Амира. Цыкаю. Раньше я не страдал от двойных стандартов и двуличия. Видимо, Наташа и ее близость так влияют на мой разум.
Однако…
Не зря говорят, что страстная любовь – это болезнь.
С первой Лейлой отношения начинались с дружбы, а с этой – с желания, затапливающего всё моё существо. То ли я вырос, то ли Наташа так воздействует на меня, то ли у меня давно не было настоящей женщины.
Через тридцать минут въезжаем в Сочи.
– Куда? – интересуюсь у своих женщин.
– В Парк Ривьера, там крутой большой сочинский дельфинарий, – отвечает за всех Лиля.
– Откуда такие познания?
– По телевизору видела.
– А-а…
Паркуем автомобиль у дельфинария, выгружаемся, идем плотной толпой. Под щебетанье близняшек идем покупать билеты.
– Дельфинчики, – пищат Зухра и Зехра, едва начинается шоу.
– Ты любишь дельфинов? – интересуюсь у девушки, глядя в черные стекла очков.
Наташа сидит непозволительно далеко, а мне, как назло, так хочется до нее дотронуться, аж пальцы зудят. Но между нами сидят мои дочери. Приходится довольствоваться лишь знанием, что в этом темно-коричневом свободном платье находится офигительно красивая женщина, от которой мне сносит башню.
Представление длится около часа. Дети и Наташа безмерно рады. Даже Лилек забывает о своем желании казаться взрослой, расслабилась и теперь визжит вместе с младшими.
С удивление замечаю, что у Лили такие же две красивые косы, как у сестренок. Девчонки называют их «рыбьими хвостами».
Лиля точно не умеет плести такие сложные косы, а это обозначает лишь одно! Она подпустила к своим драгоценным волосам Наташу.
Неужели барьер между ними сломан?
Улыбаюсь своим размышлениям.
Благодарю дядю… если бы не он, то мы бы не сплотились.
Увлекательное, красивое шоу с участием черноморских дельфинов, белых китов, морских львиц идет около часа.
Последние аккорды, артисты прощаются, и мы идем на выход.
– Папуля, гляди! – кричит Зехра, тычет маленьким пальчиком на бассейн, где полным ходом идет фотосессия, а некоторые желающие уже выстроились в очередь, чтобы поплавать с «ультразвукоговорящими» артистами.
– Почему бы нет? – улыбается Наташа, подбадривая меня.
Вместо выхода, идет вниз, к бассейну.
Когда подходит наша очередь, девчонки присаживаются на корточки, гладят дельфина.
– Папа, он не гладкий! – подмечает Лиля.
– Ай, – Зухра одергивает руку, боится.
– Ой, – Зехра вторит сестренке, тоже кричит.
На наши крики оборачиваются люди.
– Наташа, – от очереди отделяется стройная девичья фигурка с копной светлых волос. Она глядит огромными глазами цвета неба в черные очки моей Лейлы.
Чем ближе незнакомка походит к нам, тем теснее Ната жмется за мою спину.
– Наташа! – девушка – блондинка недоуменно переводит взгляды с моих дочерей на меня, затем снова обращается к моей Лейле.
– Вы обознались! – грубо отвечаю я, забираю фотографии, и увожу семью прочь.
Глава 31
Лейла
– Кто это был? – лицо моего «мужа» напряжено.
– Никто, – мои щеки пылают, боюсь, чтобы Ами не понял моего обмана. – Обознались.
– Но она называла тебя Наташей!
– Мало ли совпадений, – беру мужчину под локоть.
– Я не верю в совпадения, – шипит на меня.
– Ами, вези уже нас! – снимаю огромные очки, бросаю их в бардачок.
Темноволосый мужчина напряженно смотрит в одну точку на стекле.
– Не нравится мне всё это.
– Папа, ты обещал нам шоппинг, – с укоризной подмечает Лиля с заднего сидения.
– Бургер. Хочу бургер и колу, – визжит Зехра, пиная папино сидение.
– Видишь, ты в проигрыше! – уточняю я, – мы вчетвером хотим в торговый центр.
– Если они нас отследят?
– Амир, не будь параноиком! – почти приказываю я и кладу руку на его бедро.
Замолкает, в ужасе смотрит на мою руку. В черных глазах селятся страх и ужас. Будто тарантула увидели.
Не выдерживаю строгости, смеюсь.
– Боишься за свою честь?
Через мгновение Амир расслабляется, тоже хохочет.
– Едем! – давит на педаль газа, выруливая со стоянки дельфинария.
Девочки громко хлопают в ладоши.
– Спасибо, мачеха, – бросает мне по-доброму Лиля.
– Не за что, падчерица, – хохочу я. Настроение отменное… внешне.
Внутри я будто горю в аду. Какого ляда Аленке надо в Сочи? Зачем она сюда приехала? Искать меня? – в голове как в котле с кипятком бурлят миллион вопросов.
Значит, родители уже в курсе, что я потерялась и ищут меня. Тогда почему Аленчик была одна, и не позвала никого на помощь, узнав меня. Или она засомневалась в идентификации моей личности.
Если двадцать минут назад я шарахалась от сестры, то сейчас страшно сожалела о том, что не смогла дотронуться до нее, поговорить с ней.
Горящая боль в груди кричит о том, как я соскучилась по сестренке. За то чтобы увидеться с Леркой и Аленкой всё на свете отдала бы. Всё… кроме Амира.
Выгружаемся на подземной парковке ТЦ «Моремолл», шагаем навстречу женскому счастью – покупкам.
Амир плетется за нами.
Я иду по центру, держу близняшек за руки, Лилечка вышагивает впереди.
– Мамочка, купишь нам платюшки? – щебечет Зухруша, заглядывая мне в душу своими черными очами.
– Конечно, малыш. Только купит нам всё папа, маминой карточкой пользоваться нельзя.
Очень обидно знать, что на твоей карте лежит крупная сумма денег, нуждаться в ней в данный момент и не иметь возможности снять ее.
Неожиданно меня торкает. Откуда у матери всегда была крупная заначка денег.
Тогда, когда она купила дом за один вечер.
Когда отвезла Леру на лечение в Германию, и выложила за месяц тридцать миллионов.
Если учесть, что отец всю жизнь честно служит в полиции, а она работает косметологом (не смогла пойти по специальности в пластическую хирургию из-за того, что выбрала уход за семьей), то абсолютно не понятно, откуда брались крупные суммы денег.
– Твой дядя отправлял моей матери деньги все эти годы? Так сказать, мою долю, – спрашиваю у
